До 20 века художник был фигурой значительной.
Он претендовал на пророчество.
Он открывал истину более адекватным способом - интуитивно и чувственно, а не схоластически и рассудочно, как философ.
Поэтому истина чаще предпочитала художника, чем философа.
Поэтому искусству учили верить, открываться.
Было стыдно не понимать искусство. Это означало некую инвалидность, тупость, неразвитость, непонимание чего-то главного в жизни.
Женщины любили художников как особую касту небожителей - их видению открыто нечто такое, что недоступно простым смертным, за это им прощалась их бедность.
----------------------------------------------------
И как-то внезапно все поменялось с точностью до наоборот.
Художник стал психопатом и преступником.
Любить художника больше не знатно. Он больше ничем особенным не отличается.
Он ничего не открывает, а в лучшем случае экспериментирует, исследует границы возможного, ходит туда, куда запрещает уголовный кодекс.
Никакой истины от него не ждут. Он сам в потемках.
Открываться искусству, любить его, верить ему, познавать жизнь с его помощью - сегодня по меньшей мере странная установка.
Екатерина Деготь говорит, что художник - это диагноз, и лучше пусть он пишет картины, чем убивает людей на улицах.
Ей вторик Олег Кулик, который считает, что художник - это преступник, и лучше пусть люди играют в любые игры в искусстве, чем реализуют их на практике.
Таким образом, искусство стало манежем для ненормальных.
Для общества искусство - это безопасный загон, где всё сумасшествие социума изливается наружу через кучку неврастеников с прорванным бессознательным.
---------------------------------------
Результат этого - искусство стремительно теряет свои позиции.
Оно больше не играет той роли в обществе, которая принадлежала ему раньше.
Потеряв связь с трансцендентным, перестав быть откровением о высших вещах, для которых нет иного языка, кроме художественного, искусство перестало выполнять свою функцию.
И поэтому оно оттесняется на периферию жизни и превращается в посредственный аттракцион.